— С кем я говорю?
— Это Френсис. А вы кто?
Тот же густой южный акцент, что и у телефонистки.
— Это Освальд Кэмпбелл. Не могли бы вы мне подсказать номер телефона гостиницы?
— Мистер Кэмпбелл, вы попали в зал приемов для местных жителей.
— Я знаю. Нас соединила телефонистка.
— Телефонистка? А вы откуда говорите?
— Из Чикаго.
— О боже!
— Может, вы случайно знаете телефон отеля «На опушке»? А может, это и не отель, а что-то вроде пансиона. Он в ваших краях.
— Отель «На опушке»?
— Вы о нем слышали?
— Слышать-то слышала… только этого отеля больше нет.
— Закрылся?
— Да нет. Сгорел.
— Когда?
— Минуточку. Моя сестра должна знать. Милдред, когда старая гостиница сгорела?
Казалось, вопрос позабавил Милдред.
— Где-то в 1911-м. А что?
— Мистер Кэмпбелл, это произошло в 1911 году.
— В одиннадцатом году? Вы шутите!
— Нет, совсем нет, говорят, здание сгорело дотла за один час.
— О… ну… А может, вы тогда подскажете, в какой другой гостинице я мог бы остановиться?
— Здесь?
— Ну да.
— Тут нет ни одной гостиницы.
— Ох.
— То есть когда-то они были, но сейчас нет. А как вы там у себя в Чикаго узнали про наш отель «На опушке»?
— Мой врач дал мне рекламную брошюрку, только она, видать, порядком устарела. Но все равно спасибо.
— Погодите-ка секундочку, мистер Кэмпбелл. Милдред, закрой дверь, а то мухи налетят! Прошу прощения, мистер Кэмпбелл. Вы ищете что-то конкретное?
— Мне просто надо провести пару зимних месяцев в теплых краях. У меня легкие не в порядке.
— Бедный мой. Плохо это.
— Доктор сказал, мне следует побыстрее убраться из Чикаго.
— Я так вас понимаю. У вас там наверняка жуткий холод.
— Да уж.
Освальду не хотелось обрывать разговор, но пора было закругляться. И так это обойдется ему в целое состояние.
А миссис Клевердон не умолкала:
— У нас-то жарища. Нам пришлось открыть все окна и включить вентиляторы. Ой, простите, мистер Кэмпбелл. Я только дверь прикрою…
Он ждал, слушая, как из трубки несется приглушенный птичий щебет, — «птичек звонкие трели», как написала эта… как ее там… Диана Беркли. Придется теперь платить за эти трели.
— Я здесь, мистер Кэмпбелл, — вернулась к аппарату Френсис. — Вам нужен приют для вас с женой или для вас одного?
— Только для меня.
— Вы уже звонили в другие места?
— Нет. Я начал с вас — уж очень все показалось красиво. В любом случае спасибо.
— Еще минуточку, мистер Кэмпбелл. Дайте мне ваш номер. Погляжу, вдруг удастся что-нибудь подыскать.
Свой телефон Освальд сообщил, только чтобы отвязаться. Что за безумное местечко. Им звонит совершеннейший незнакомец, так они готовы заболтать его до смерти.
Расставив на столах цветы, Милдред вернулась в кухню.
— С кем это ты так долго?
— Одному чикагскому бедняге с больными легкими нужно где-то остановиться на зиму. Доктор дал ему брошюру про старую гостиницу, и он думал, что найдет там кров. — Френсис вытащила огромный кофейник. — И с чего это она, интересно, взяла и сгорела?
— Говорили, все крысы и спички.
— О господи. — Френсис откупорила большую банку с кофе. — Крысы могут сгрызть что угодно. Но чтобы пожар устроить!
На следующий день, часов около трех, Освальд совсем уже собрался опять взяться за Флориду, когда зазвонил телефон.
— Алло?
— Мистер Кэмпбелл, это Френсис Клевердон из Алабамы, вы вчера со мной беседовали, помните?
— Конечно, помню.
— Вы уже подыскали для себя подходящее местечко?
— Нет, еще нет. То, что предлагают, мне не по карману.
— Понятно. Если вы еще не передумали насчет наших мест, я вам тут кое-что нашла. По соседству со мной живет замечательная дама, она была бы рада вас принять на любой срок.
— Ух ты, — произнес Освальд. — И как вы думаете, сколько она с меня попросит?
— По ее словам, пятьдесят долларов в неделю ее вполне устроит, если вам это не обременительно. И конечно, сюда включено все питание. Это не слишком дорого?
Сложив свою шестисотдолларовую месячную пенсию и крошечное военное пособие, Освальд решил, что цена его устроит. Куда бы он ни звонил во Флориде, везде просили в два, а то и в три раза больше.
— Не слишком, и звучит очень привлекательно. Когда мне можно приехать?
— Бетти говорит, приезжайте в любое удобное для вас время, но чем скорее, тем лучше. Уж так хорошо на речке сейчас. Только, мистер Кэмпбелл, хочу вас предупредить, прежде чем вы примете решение. У нас тут крошечное селение, продуктовая лавка и почта, но зато тишь да благодать, и теплынь, уж это я вам гарантирую.
— Звучит заманчиво, — соврал Освальд. Конечно же, он так не считал, но вот цена… Следовало соглашаться, пока они там не передумали.
— Вот и замечательно. Позвоните мне, когда будете выезжать, вас кто-нибудь встретит.
— Договорились.
— И вот еще что, мистер Кэмпбелл, просто чтобы вы были в курсе. Мы здесь люди дружелюбные и доброжелательные, и соседи из нас хорошие, всегда придем на помощь. Надо только нас позвать. А вообще-то мы не любители совать нос не в свое дело.
Френсис говорила правду. Жители Затерянного Ручья предпочитали заниматься своими делами. Правда, несмотря ни на что, в душе Френсис оставалась оптимисткой с романтической жилкой. Появление нового мужчины в населенном пункте, где в наличии четыре вдовы и три одинокие женщины, неизбежно вызывало у всех определенный интерес. Одной из трех незамужних была ее сестра Милдред. Сама-то Френсис была вдовой, но в гонку включаться не торопилась. После двадцати семи лет счастливого брака ей вполне хватало и воспоминаний о пережитом, а вот в отношении других дам… почему бы и не подтолкнуть судьбу в нужном направлении? Тем более Френсис была пресвитерианкой и верила в предопределение. К тому же мистер Кэмпбелл позвонил в первую субботу месяца, единственный день, когда в зале приемов кто-то есть, и это вам не простое совпадение. Вот будет здорово, если гость обернется чьим-нибудь рыцарем-поклонником в сверкающих доспехах! Из местных мужчин в расчет стоило принимать одного только Роя Гриммитта, владельца продуктовой лавки. Правда, ему всего тридцать восемь, для большинства дам слишком молод. Да и вообще после всего, что с ним стряслось, он, похоже, останется вечным холостяком. А жалко. Такой красивый, да еще и добряк. Хотя Френсис очень хорошо его понимала, получше, чем некоторые. Что все прочие чувства перед настоящей любовью!