Рождество и красный кардинал - Страница 14

На следующий день он не знал, чем бы таким себя занять, и после завтрака спросил у Бетти, когда приходит почта. Оказалось, между десятью и одиннадцатью. Он отправился на причал и стал ждать. Около десяти сорока пяти из-за поворота показалась небольшая моторка и поплыла от одного почтового ящика к другому, причем человек в лодке всякий раз успевал ловко распахнуть дверцу ящика и вбросить почту. Он был коренаст, на вид лет шестидесяти пяти — семидесяти, в куртке и бейсболке. Завидев Освальда, человек выключил мотор.

— Приветствую. Вы, наверное, мистер Кэмпбелл. Я — Клод Андервуд. Как поживаете?

— У меня все отлично, рад вас видеть, — сказал Освальд.

Клод протянул ему перетянутую резинкой пачку корреспонденции.

— Давно в наших краях?

— Всего несколько дней.

— Вот дамы-то рады.

— Радуются вроде, — сказал Освальд. — Мистер Андервуд, расскажите лучше про реку. Она большая?

— Пять-шесть миль в длину. Это самая узкая ее часть. Выше по течению она пошире будет.

— Вы тут все изучили?

— Давайте как-нибудь прокатимся. Я покажу вам реку.

— Правда? Я с удовольствием. Когда?

— Завтра, если вы не против. Встретимся у почты около половины десятого. Только захватите куртку. На воде уже прохладно.

«Забавно, мистер Андервуд беспокоится, как бы я простуду не подхватил в этих местах», — думал Освальд по пути домой. Декабрь на дворе, а погода будто в Чикаго весной. Впору открывать бейсбольный сезон.

На следующее утро, когда Освальд подошел к крыльцу почты, с другой стороны здания показалась экстравагантная женщина в ярко-зеленом брючном костюме. Увидев Освальда, она чуть не прыснула. Френсис описала его верно.

Приблизившись, женщина сказала:

— Кто вы, я знаю. А я — Милдред, сестра Френсис, так что будьте готовы. Она уже планирует званый ужин. Соглашайтесь, приходите — и покончим с этим.

Спускаясь по ступенькам, Милдред хихикала про себя.

Какая привлекательная и элегантная женщина, подумал Освальд. И совсем не похожа на свою сестру. Хотя тоже красивая, а вот прическа — в жизни не видел волос такого цвета.

Он прошел на почту. Дотти Найвенс — та самая особа, что приветствовала его в первое утро, — пожала ему руку, слегка присела в странном книксене и произнесла звучным голосом:

— Добро пожаловать, незнакомец, в наши доблестные ряды.

До чего ж доброжелательная, отметил Освальд. А если бы не слишком широкая щель между двумя передними зубами и не чересчур прямые волосы, она бы дала фору сестрице его Хелен, записной красотке.

Клод разбирал почту в заднем помещении, раскладывал корреспонденцию по стопкам. Закончив, он сложил все на тележку, вдвоем они подкатили ее к пикапу, переложили груз и проехали несколько кварталов по грязной дороге. Остановились у старого деревянного лодочного сарая.

— Здесь я держу свою лодку, — сказал Клод. — Раньше она стояла за лавкой, но эти приезжие мальчишки-паршивцы принялись упражняться на ней в стрельбе, и я перетащил ее сюда.

Забравшись в лодку, Освальд поискал глазами спасательный жилет, но ничего похожего не обнаружил. А когда спросил про жилет у Клода, тот глянул с таким выражением, будто Освальд издевался над ним.

— Спасательный жилет?

— Ну да. Стыдно признаться, но я не умею плавать.

Клод постарался его успокоить:

— Спасательный жилет вам без надобности. Если свалитесь за борт, утонуть не успеете. Аллигаторы сожрут раньше.

С этими словами он запустил мотор, и лодка двинулась из заливчика на быстрину.

Освальд искренне надеялся, что Клод пошутил, но все-таки старался держать руки подальше от воды — на случай, если все всерьез. Они обогнули отмель, проплыли под мостом и оказались на речном просторе, от которого захватывало дух. В среднем течении река была очень широкая, по обоим берегам тут и там виднелись дома. Лодка направлялась на север, почту следовало доставить на каждый причал, и Клод виртуозно лавировал в крошечных заводях, где глубина местами не превышала шести-семи дюймов, открывал почтовые ящики, большие и маленькие, высокие и низкие, не пропустив ни одного. При этом моторка ни на секунду не останавливалась.

Освальда его ловкость впечатлила.

— Вы хоть раз промазали?

— Пока нет, — ответил Клод, вбрасывая стопку в очередной ящик. — Но такой день придет, сомневаться не приходится.

Кое-где на причалах почтальона приветствовали люди, кое-где их встречали лаем собаки, и тогда Клод доставал из кармана собачьи печенюшки и угощал псов.

— А вас когда-нибудь кусали?

— Пока нет.

Где-то через час они развернулись и поплыли обратно. Освальд заметил, что Клод не доставил почту на противоположный берег, и спросил почему.

— Я больше не обслуживаю ту сторону, — объяснил Клод. — Раньше плавал и туда, там креолы живут. У них теперь свой почтальон.

— Это не там живет Джулиан Лапонд? — спросил Освальд.

— А откуда вы знаете про Джулиана Лапонда? — вопросом на вопрос ответил Клод.

— Рой рассказал, что это он сделал все чучела, выставленные в лавке.

— Ха! — буркнул Клод, разжигая трубку. — Удивительно, что он вообще про него упомянул. — Но что в этом удивительного, не объяснил.

— Он прекрасный чучельник, но мне показалось, Рой невысокого мнения о нем как о человеке.

— Невысокого, — подтвердил Клод и смолк.

Только через два с половиной часа они подплыли к лодочному сараю. Освальд устал, из моторки он выбрался с трудом, ноги подрагивали. Отчаянно тянуло в сон — верное свидетельство переизбытка свежего воздуха. Он спросил Клода, чем тот занимается после работы.